Екатерина Михеева. Повесть "Старый дом"

        (продолжение)                                            
                                                                              III
       Зима в том году наступила как-то вдруг сразу, злая, вьюжная, видимо, потому, что осень долго не хотела уступать ей свои права. Вскоре после октябрьских праздников снега за одну ночь по колено навалило, а затем ударили такие лютые морозы, каких и в  глухозимье иной раз не бывает. Каждое утро Андрей шел по заснеженным, скрипучим улицам города в мастерские, где так дружелюбно его встретили. И пропадал на работе до позднего вечера. У станка он чувствовал себя совсем другим человеком. Когда брал в руки готовую деталь - маленький кусочек металла, еще не остывший после обточки, - он забывал обо всем на свете.
        Дома же, особенно когда оставался один со всоими мыслями, в душе снова начинал копошиться червячок сомнения, и Андрей невольно вспомигал Лину такой, какой видел ее тогда на мостках, - тоненькую, легкую, точно сотканную из солнечных лучей и света. Он видел ее глаза, голубые - голубые, как небо в тот летний день над Волгой, слышал ее звонкий, подзадоривающий голос: "Догоняй!" - и весь замирал от тоскливой, почти физической боли. Но стоило появиться Таисии рядом, приласкаться к нему, и Лина отходила а прошлое.
        Таисия не строила никаких иллюзий насчет чувства Андрея, вернее просто не придавала тому значения, ведь любой бы мужчина, по ее мнению, на месте Андрея считал бы себя счастливым, и с эгоистичностью любящей женщины хотела лишь одного, чтобы он всегда был с ней рядом, чтобы она могла его слышать, видеть, могла бы заботиться  о нем. Она вся так и светилась радостью своего собственного чувства. Весь мир для нее воплотился в одном Андрее, теперь уж она сама потакала всем его слабостям, всем его желаниям и что бы ни делала, где бы ни была, думала только о нем. Во всем ее облике, во всех движениях появилась та неизъяснимая женственность, которую придает женщине только большое, сильное чувство.
  Еще не скоро молодость
  Да с нами распрощается,
  Люби, покуда любится,
  Встречай, пока встречается, -

постоянно напевала она куплет полюбившейся ей песни, и сердце ее таяло в груди от полноты жизни.
- Ну как, поешь? - подшучивала над ней самодовольно Клавдия. - Я мужиков как облупленных знаю. - И неожиданно полюбопытствовала: - Расписываться-то думаете?
- Не говорили мы еще о том, - отозвалась с готовностью Таисия, спешившая закончить срочный заказ.
- Ну и зря, - авторитетно заявила Клавдия.
         Она сидела на табуретке толстая, обрюзгшая раньше времени, и поминутно заглядывая в кастрюльку, что стояла рядом с ней на электрической плитке.
- Что-то сосиски наши долго не закипают. Есть охота, сил нет! - и прежним назидательным тоном добавила:
- Знаешь пословицу: "Куй железо, пока горячо".
- Господи, Кланя! - перебила ее Таисия, откладывая в сторону шитье и мечтательно потягиваясь всем своим сильным красивым телом. - Я бы, кажется, за ним теперь и так на край света пошла! Сроду не думала, что так сильно можно человека полюбить.
- Вот то-то, что все мы, бабы, такие, - не то с осуждением, не то с сожалением вздохнула Клавдия. - Я и сама сколько раз зарекалась ультиматум Петьке насчет загса поставить. - Петькой она фамильярно величала своего последнего дружка, торговского эспедитора, рыжего и страшного, как все семь смертных грехов, - а как прижмет покрепче, так и сомлею. - Она снова вздохнула и после некоторого молчания посоветовала:
- А ты все-таки со своим Андреем поговори. С документами-то насчет дома, и насчет всего надежнее.
         Однако говорить с Андреем на эту тему Таисии не пришлось, дальнейшие события сами пошли ей в том навстречу.
(продолжение следует)